Жизненная история

Имя играет архиважную роль в жизни человека. Для примера, был у нас сосед — Семен Семенович Гребешков. Средних лет мужчина. Положительный. Семьянин. Непьющий к тому ж. Казалось бы, чего еще надо? Живи и радуйся. Да только что бы наш Гребешков ни сделал, каждый встречный ему:
— Семе-о-он Семе-о-оныч!

Пошел как-то Гребешков пистолет покупать, а деньги — две большие пачки, пистолеты у нас–то не дешевые — под кепку положил. Навстречу ему соседка, Илона Давыдовна.
— А что у вас с головой?
— Деньги, — отвечает Гребешков.
Илона Давыдовна глаза широко открыла и говорит:
— Семе-о-он Сеие-о-оныч!

Пришел Гребешков на базар, купил у какого-то кавказца пистолет — пистолетами у нас иногда и кавказцы торгуют — и сует его в авоську.
Кавказец увидел такое дело иговорит с характерным кавказским акцентом.
— Вай, Семе-о-он Семе-о-оныч!

И такая дребедень каждый день.
На работе Гребешков к правому штуцеру левый шмуцер пришплинтовал, начальник цеха ему:
— Семе-о-он Семе-о-оныч!

Заходит Гребешков в трамвай и в компостер билет задом наперед сует. Все пассажиры хором:
— Семе-о-он Семе-о-оныч!

Вобщем жизнь у Гребешкова такая, что хоть на люди не показывайся.
Дома, впрочем, такая же канитель.
Как-то под новый год пошел гребешков за елкой. А вернулся на следующий день с лыжной палкой. Жена ему:
— Семе-о-он Семе-о-оныч!

Тут-то терпению, поскольку было оно не резиновое, пришел конец. Гребешков пошел в ЗАГС и имя себе поменял. На новое, заграничное. Был Семен Семенович, стал Карл Фридрих Иероним Вольфганг Амадей Теофраст.
С тех пор все шуточки и насмешки над нашим соседом как-то сами собой прекратились.